Возникновение речи в годовалом возрасте может быть сопоставимо только с рождением Человека. Появление на листе бумаги и повторение с редким постоянством окружностей, многочисленных прямых линий или крестиков обычно проходит малозаметно. В сознании взрослых это не фиксируется как проявление особого вида коммуникации, своеобразной «речи».
Между тем, в истории искусства еще 35 тысяч лет тому назад в местностях очень удаленных друг от друга первобытные художники с трудом гравировали параллельные линии или выбивали на камнях крестовидные формы. Трудно понять, какой смысл вкладывался в эти простейшие знаки. Между тем исследователи расценивают их как возникновение «абстракции вообще». Позже эти формы получили многозначное символическое толкование. Но несомненно одно - они были проявлением отвлеченного мышления, отличались симметрией и ритмом. А это уже свойства изобразительных (иконических) знаков, на котором «говорит» изобразительная деятельность. Таким образом, возникающие зачатки изобразительного искусства имеют принципиальное сходство с первой «пробой пера» младенцев. Конечно, ветви изобразительного искусства очень разные: фигуративное искусство и искусство орнаментальное. И именно в орнаментальном искусстве реализуются в полной мере характерные для первоначальной детской изобразительной деятельности ритм, симметрия и упорядоченность каких-либо элементов (геометризованных и стилизованных цветных форм).
Альтернативные процессы как Мимикрия под искусство Дмитрий Орлов
В мире искусств, как и в мире животных, очень распространена мимикрия — маленькие зверьки для улучшения своей жизнестойкости неосознанно обретают внешние качества своих более грозных седей. Они не обзаводятся клыками, ядом, острыми зубами — нет, они получают боевую раскраску на крыльях, яркие полосочки по бокам, нарисованные хищные глаза.
Искусство — такой же процесс бесконечного мимикрирования — мерцания значений и одежек, перенесения центра тяжести с внешнего на внутреннее и наоборот, попыток в чужой одежке пронести контрабандой новые смыслы и новые темы. Псевдо-картинки ловко подделываются под настоящие — искусство арт-мимикрии доводится до совершенства. Все засыпано правдоподобной и мастеровито нарисованной шелухой.
В этом году Анселу Адамсу исполнилось бы 100 лет. По этому поводу, в качестве юбилейного славословия в адрес великого человека, можно признать его Архимедом от фотографии - все-таки его концепция среднесерого как точки отсчета, от которой нужно отталкиваться при определении экспозиции, перевернула фотографический мир. Шутка.
Вначале мне бы хотелось остановиться на вещах академических, потому как для того, чтобы понять, что такое массовая культура, недостаточно просто знакомиться с ней сегодня: есть в "Макдональдсе" или в китайских ресторанах, смотреть голливудские картины или телесериалы, -- нужно понять, что лежит в ее основе.
Можно сказать, что на рубеже XIX-XX вв. произошла своеобразная смена парадигм в развитии культуры. Она привела к тому, что все ценностные ориентации, которые характеризовали классическую культуру, так или иначе были поставлены под сомнение. Это случилось не одномоментно, это происходило на протяжении достаточно длительного периода времени -- где-то приблизительно на протяжении века.
В 1913, или 1914, или 1915 году, в какой именно день — неизвестно, русский художник польского происхождения Казимир Малевич взял небольшой холст: 79,5 на 79,5 сантиметров, закрасил его белой краской по краям, а середину густо замалевал черным цветом. Эту несложную операцию мог бы выполнить любой ребенок — правда, детям не хватило бы терпения закрасить такую большую площадь одним цветом.
Универсальность визуального языка фотографии превращает фотографа в гражданина мира, человека не столько мультикультурного, сколько оторванного от своих корней. Однажды набрав необходимый интеллектуальный багаж, который позволил ему достичь определенного профессионального уровня, он уже не в состоянии быть последовательным в своем творчестве, поскольку каждый его кадр не воспринимается как отображающий ту или иную ментальность. Это является не недостатком автора, но проблемой фотографии в целом.
Когда теоретик, придерживающийся одинаковых со мной убеждений, приступает к изучению фотографии, его больше интересуют характерные особенности фотографии как средства выражения, нежели конкретная работа какого-либо мастера. Он хочет узнать, какие человеческие запросы обслуживает данный тип образного представления и какие свойства позволяют фотографии решить свою задачу.
Может ли фотограф заниматься чистым искусством и быть оторванным от общества, в котором живет? Только если находится на необитаемом острове, иначе фотограф все равно зависим от общества, и среда, в которой он обитает, влияет на него самым непосредственным образом.
